Категория: Тормоз

Я выкидываю тормоз и давлю на газ: HARU — Она текст песни

   11.11.1989  Оставить комментарий

Содержание

HARU — Она текст песни

Ты знаешь, я простой
Люблю, когда любят меня
Когда твои чертята моих дьяволов пленят
Я выкидываю тормоз и давлю на газ
В твои глаза ныряю, будто бы в последний раз
От рассвета и до самого заката
Готов кусать губы твои, что слаще шоколада
От головы до пяток твой на 101 процент
Ты пьянишь сознание даже круче, чем абсент

Превращая в золото осеннюю листву
Дикая принцесса, подобна божеству
И если выбирать из двух: воздух или ты?
Я выберу тебя

В голове моей — она, она, она
Курит строки до темна, она, она
Она просто влюблена — она, она
И это моя вина
В голове моей — она, она, она
Курит строки до темна, она, она
Она просто влюблена — она, она
И это моя вина

Именно, видимо, ей было мало
Что так утаит чужие приписки
И разливая в чужие бокалы
Не глядя назад, ушла по-английски
Знаю, что пули отлиты

Из слез одиноких и тонны вранье
Но что же мне делать, скажи, что мне делать
Если же ты была всем для меня

Я удалю твой номер
Все диалоги и фото твои
Я удалил эмоджи
Видел тоже тонны признаний любви
Была ты так дорога для меня
Дуракам надарила рога, п*скуда
Мою любовь умножала на ноль
Реша за нас, чудо
Море — тону, горе — вокруг
Где ты – хирург, вытащи осколки
И от ночей бессонных градус 40, мало толку
И в каждой молекуле воды
Мне каждый голос знакомый, до боли
Видимо болен и sorry, но на повторе

В голове моей — она, она, она
Курит строки до темна, она, она
Она просто влюблена — она, она
И это моя вина
В голове моей — она, она, она
Курит строки до темна, она, она
Она просто влюблена — она, она
И это моя вина

Понравился текст песни?
Оставьте комментарий ниже

Haru — Она (минус)

Ты знаешь, я простой. Люблю, когда любят меня;
Когда твои чертята моих дьяволов пленят.
Я выкидываю тормоз и давлю на газ,
В твои глаза ныряю будто бы в последний раз.

От рассвета и до самого заката
Готов кусать губы твои, что слаще шоколада.
От головы до пяток - твой на сто один процент.
Ты пьянишь сознание даже круче, чем абсент.

Превращаешь в золото осеннюю листву.
Дикая принцесса, подобна Божеству.
И если выбирать из двух: воздух или ты -
Я выберу тебя.

[Припев]:
В голове моей она-она-она
Курит строки до темна-она-она.
Она проста влюблена-она-она,
И это моя вина.

В голове моей она-она-она
Курит строки до темна-она-она.
Она проста влюблена-она-она,
И это моя вина.

[Куплет 2, HARU]:
И вина, видимо, ей было мало: жадно глотает предательский виски;
И разливая в чужие бокалы, не глядя назад, ушла по-английски.
Знаю, что пули отлиты из слёз одиноких и тонны вранья.
Но что же мне делать? Скажи, что мне делать, 
Если же ты была всем для меня!

Я удалю твой номер, все диалоги и фото твои.
Я удалю Emoji, видео тоже и тонну признаний любви.
Была ты так дорога для меня, дурака, но дарила рога, паскуда -
Мою любовь умножала на ноль без шанса на чудо.

В море тону, горе вокруг, где ты, хирург? Вытащи осколки!
Мне от ночей бессонных градус 40 мало толку.
И в каждой молекуле, в атоме каждом голос знакомый до боли -
Я видимо болен, и, sorry, но на повторе:

[Припев]:
В голове моей она-она-она
Курит строки до темна-она-она.
Она проста влюблена-она-она,
И это моя вина.

В голове моей она-она-она
Курит строки до темна-она-она.
Она проста влюблена-она-она,
И это моя вина.

[Финал]
И это моя вина;
И это моя вина;
И это моя вина;
И это моя вина;
И это моя вина.

Текст песни HARU — Она

Текст песни HARU – Она совместно с ритмичным битом цепляет своим уникальным стилем. Трек получил положительные отзывы от слушателей и поклонников группы и становится всё популярней.

Слова песни HARU – Она

Ты знаешь, я простой.
Люблю, когда любят меня.
Когда твои чертята моих дьяволов пленят.
Я выкидываю тормоз и давлю на газ.
В твои глаза ныряю, будто бы в последний раз.
От рассвета и до самого заката.
Готов кусать губы твои, что слаще шоколада.
От головы до пяток твой на 101 процент.
Ты пьянишь сознание даже круче, чем абсент.

Превращаешь в золото осеннюю листву.
Дикая принцесса, подобна божеству.
И если выбирать из двух: воздух или ты?
Я выберу тебя…

Припев:х2
В голове моей – она, она, она.
Курит строки до темна, она, она.
Она просто влюблена – она, она.
И это моя вина…

Именно, видимо, ей было мало.
Что так утаит чужие приписки.

И разливая в чужие бокалы.
Не глядя назад, ушла по-английски.
Знаю, что пули отлиты из слез одиноких
И то на вранье.
Но что же мне делать, скажи, что мне делать.
Если же ты была всем для меня.

Я удалю твой номер.
Все диалоги и фото твои.
Я удали и может.
Видел тоже тонны признаний любви.
Была ты так дорога для меня.
Дуракам надарила рога, паскуда.
Мою любовь умножала на ноль.
Реша за нас, чудо.
Море – тону, горе – вокруг.
Где ты – хирург.
Вытащи осколки.
И от ночей бессонных градус 40, мало толку.
И в каждой молекуле воды.
Мне каждый голос знакомый, до боли.
Видимо болен и ссори, но на повторе:

Припев:х2
В голове моей – она, она, она.
Курит строки до темна, она, она.
Она просто влюблена – она, она.
И это моя вина…

Смотреть видео HARU – Она

Если Вам нравится песня HARU – Она, обязательно поделитесь этой страничкой с друзьями.
Интересно узнать Ваше мнение о сингле HARU – Она. Ответы в комментарии.

Мне нравитсяНе нравится

Она HARU Аккорды, тексты песен, видео.

		
Рекомендуемый Бой: Восьмерка (Смотреть видео)
для удобства: тональность "+2"

вся песня: Fm Cm Fm G 

Первый Куплет: HARU
                      Fm 
Ты знаешь, я простой.
                                Cm 
Люблю, когда любя меня.
                                                        Fm 
Когда твои чертята моих дьяволов пленят.        
Я выкидываю тормоз и давлю на газ.
G 
В твои глаза ныряю, будто бы в последний раз.
Fm
От рассвета и до самого заката.
Cm
Готов кусать губы твои, что слаще шоколада.
Fm
От головы до пяток твой на 101 процент.
G
Ты пьянишь сознание даже круче, чем абсент.

Fm
Я вращаю золото, синюю листву.
Cm
Дикая принцесса, подобна божеству.
Fm
И если выбирать из двух: воздух или ты?
G 
Я выберу тебя...

Припев:х2
                         Fm
В голове моей - она, она, она.
                             Cm
Курит строгий до темна, она, она.
                            Fm
Она просто влюблена - она, она.
                G 
И это моя вина...

Второй Куплет: HARU
Именно, видимо, ей было мало.
Что так утаит чужие приписки.
И разливая в чужие бокалы.
Не глядя назад, ушла по-английски.
Знаю, что пули отлиты из слез одиноких
И то на вранье.
Но что же мне делать, скажи, что мне делать.
Если же ты была всем для меня.

Я удалю твой номер.
Все диалоги и фото твои.
Я удали и может.
Видел тоже тонны признаний любви.
Была ты так дорога для меня.
Дуракам надарила рога, паскуда.
Мою любовь умножала на ноль.
Реша за нас, чудо.
Море - тону, горе - вокруг.
Где ты - хирург.
Вытащи осколки.
И от ночей бессонных градус 40, мало толку.
И в каждой молекуле воды.
Мне каждый голос знакомый, до боли.
Видимо болен и ссори, но на повторе:

Припев:х2
В голове моей - она, она, она.
Курит строгий до темна, она, она.
Она просто влюблена - она, она.
И это моя вина...

Видео для песни «Она»:

Вода и Тьма. Взаимная неприязнь

Я выкидываю тормоз и давлю на газ, В твои глаза ныряю будто бы в последний раз.

      Воздуха отчаянно не хватало. Тяжело сглотнув, я сделала шаг назад, прочь от ди Анджело. Он стоял, загораживая собой дверь, и на вытянутой руке держал бусы. Мои, блять, бусы. — Отдай мне их, и никто не пострадает, — прошипела я, надеясь, что выгляжу сейчас максимально угрожающе. — Не отдам, пока не скажешь мне, — процедил парень, быстро подбросив украшение и схватив его в кулак, пряча от меня. На лице — гребаное непробиваемое упрямство, которое я уже видела несколько раз. В подтверждение своих слов он сложил руки на груди, всем своим видом показывая — никуда не уйдет.       Да кто бы сомневался. — Что тебе сказать, ди Анджело? Что ты хочешь от меня услышать, а? — Голос дрожал. Я чувствовала себя загнанным зверем, отчаянно хотелось прикрыть шею хоть чем-нибудь. Он ведь почти увидел, почти заметил царапину, оставленную той полукровкой. Сама себе пообещала — никому не говорить о ней, даже Сэму.       И сын Аида не станет исключением. — Гилберт, не строй из себя идиотку. Ты прекрасно понимаешь, что я имею ввиду, — он сделал шаг ближе, я — назад. — Ничего я не понимаю. Слушай, просто отдай мне бусы и сходи, проветрись. А то у тебя явно нехватка кислорода, мозги совсем завяли, — надо прогнать его. Забрать бусы и прогнать, пока он не увидел царапину.       Он хмурится, буквально пожирает меня своими абсолютно черными глазами. — Сел, с тобой что-то происходит. Я не твой дружок Уолтер, но даже я вижу, что ты изменилась, — он снова делает шаг навстречу, а я упираюсь спиной в стену. Приплыли, мне никуда не деться от него, так еще и это его
Сел, — Дело даже не в нашем поцелуе… Хотя, нет, дело и в нем тоже. Поговори со мной, Гилберт. — Ты свихнулся? С чего мне с тобой разговаривать? — Кажется, у меня сейчас начнется истерика. Сын Аида определенно задался целью довести меня до ручки, — Ты делал вид, что ничего не произошло. Ты сам сказал, чтобы я больше ничего подобного не делала, или ты уже забыл? Ди Анджело, мать твою, это же был просто поцелуй. Какого хрена он для тебя вообще что-то значит?! — Гилберт, заткнись. — Ага, разбежалась. А вообще, знаешь что?! Пошел ты…       Он не дал мне договорить. Мгновение, и парень растворился в темноте, как это сделал тогда в лесу. Но не успела я и шага сделать, как он возник передо мной, все из тоже тени, и впечатал в стену, зажав мне рот рукой. Ди Анджело не смотрел на меня, он не сводил темных глаз с окна.       Я промычала что-то неразборчивое и притихла, распластанная по стене, как морская звезда на камне. Прислушалась, и спустя пару секунду до меня донеслись голоса — кажется, это был Хирон. Кентавр, судя по негромким восклицаниям, раздавал указания гарпиям прямо под окнами домика непризнанных. — Что он тут забыл? — Прошептал ди Анджело, слегка поворачивая голову. Сейчас он напоминал охотника, замершего в ожидании своей добычи. Весь напряженный, натянутый как тетива, он вслушивался в голоса на улице.       Я замерла перед ним, во все глаза уставившись на парня.       В голове лихорадочно носились мысли, разбегались в разные стороны. Нельзя-нельзя-нельзя. Он увидит царапину — и что? Может, я просто поцарапалась. Случайно, когда падала с камня, или вообще у себя в комнате. И ничего такого криминального нет в царапине на шее, просто ранка и все.       Ничего не значащий порез на шее.       Видимо, у меня раздвоение личности. Биополярочка, так сказать. Потому что другая часть меня вопила во всю глотку — нельзя. Если та бедная девчушка передала мне это, если я такая же, как она, то я опасна. Опасна для каждого в этом Лагере, и уж тем более опасна для ди Анджело. Ведь он ребенок Большой Тройки, он — один из сильнейших полубогов.       Мой рассеянный взгляд скользил по его лицу. По острым скулам, по мешкам под глазами, сухим губам.       
Я опасна для тебя, кретин.       Нико повернул голову и встретился со мной глазами. Его тьма, клубившаяся на дне зрачков, поглотила меня, всю и без остатка. И все глупые мысли, беспокоившие меня, утонули в непроглядной темени его глаз. — Кажется, тебе от меня не избавиться, — он неожиданно улыбнулся, совершенно по-мальчишески. И убрал руку от моего лица, — Хирон выставил у вашего домика несколько гарпий. — Что? — Думать было сложно, но я правда пыталась, — Как же ты? Если они захотят проверить домики, то как же… — Я создал иллюзию, — он хмыкнул, — Под одеялом, двойник из тени. Да и не думаю, что они решат осматривать домики. Слишком бы много шуму подняли.       Такой самоуверенный, вот-вот треснет от самодовольства. Тоже мне, умник выискался. Я толкнула его и обвиняющее зашептала-зашипела: — Ди Анджело, ты скотина. Быстро отдай мне бусы и, наконец, перестань меня тут зажимать, — он не двигался с места. Я уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь увеличить расстояние между нами, но все было тщетно. Он замер напротив изваянием, и, кажется, напротив, придвигался все ближе и ближе. Еще немного — и мы точно столкнемся с ним носами. — Что мне за это будет, Гилберт? — Его голос понизился, вибрировал. Прозвучал так неожиданно низко, что внизу живота все заныло от этого голоса. Я осознала, что стою перед ним в одних трусах и футболке. А еще, что мы с ним одни в комнате, и он никуда не уйдет, потому что под окнами гарпии.       Внутри все стянуло тугим узлом, почти до боли.       Мальчик-Смерть нависал надо мной, удерживая за талию и не давая даже шанса отклониться. Услужливое подсознание подсунуло воспоминание о поцелуе, а потом ту сцену у Большого дома. И то, как он пару минут назад гладил меня по ноге и хотел поцеловать. — А что ты хочешь? — Плевать на царапину. Плевать на гарпий внизу и соседей по домику. Вообще на все плевать, потому, что я умру прямо сейчас. Прямо здесь, перед ним.

***

      Я не знаю, Гилберт. Абсолютное непонимание происходящего, полная несознательность. Никаких связных мыслей, только тупой и животный позыв — хочу, как тогда. Чтобы ты — слишком близко, чтобы твой запах на языке, чтобы только твои глаза напротив.       Я хочу тебя поцеловать, Гилберт.       Девушка напротив меня была похожа на нимфу, на русалку. Огромные глаза в пол лица, приоткрытые влажные губы. Бледная кожа в свете луны казалась совсем прозрачной, хотелось провести по ней пальцами и убедиться в реальности.       Опять ее взгляд. Затуманенный, отстраненный. Гилберт смотрела на него, будто зачарованная.       Он мог вернуться в свой домик в любой момент, по теням. Для него это не представляло сложности, тем более что домик Аида был совсем недалеко. Даже путешествие по теням не нужно, ведь гарпии — тупицы, и их легко перехитрить. Он мог вернуться в свой домик, но не хотел делать этого.       Боги, держи себя в руках. Отдай ей чертовы бусы, и беги прочь. Беги от нее.       Его рука против воли поднимается, касается ее спутанных и все еще влажных волос. Он заводит ей их за ухо, открывая лицо и шею. Медленно, будто в замедленной съемке, он склоняется к ней, одновременно оттягивая ворот футболки и частично обнажая острое плечо.       Слишком медленно, он прикасается губами к участку нежной кожи, прямо под ухом. Ее запах дурманит разум, отшибая все мысли напрочь. Не остается ничего, только солоноватый вкус ее кожи, такой изумительно мягкой кожи. — Ди Анджело, — беспомощно выдыхает она, неловко кладя руки ему на плечи. На секунду замирает, а затем тянется к нему. Царапая своими ногтями, сминая ткань толстовки.       Кажется, она говорит что-то еще. Опять несет какой-нибудь бред в попытках задеть его. Но он не слышит, он слишком занят. Почти не отрывая губ, он покрывал поцелуями каждый сантиметр ее тонкой шеи. Чувствуя, как пульсирует кровь в ее сосудах. Как она вздрагивает от каждого прикосновения, как тяжелеет ее дыхания.       Он не планировал этого. Определенно, в планах не было такого. Была она, но такого — точно нет.       Нико никогда еще такого не чувствовал. Несомненно, девушки интересовали его, но любые чувства отходили всегда на второй план. Он умел игнорировать их, огибать по дуге, избегая ненужных волнений. Чувства были всегда не вовремя, всегда не к месту.       Гилберт уж точно была не вовремя и не к месту.       Руки сами легли ей на талию, заскользили вниз, к ее длинным и худым ногам. Она снова вздрагивает, когда он задирает ткань футболки и сжимает ее бедра, подхватывает. Вжимает в стену, не отрываясь от ее шеи.       Просто не в силах оторваться. — Ты совсем рехнулся, — Селена обхватывает его ногами за талию, прижимается к нему так-блять-близко. Будто так и должно быть, будто они делают это постоянно. Он чувствует холод ее рук, ее тела, и сам начинает дрожать, как в лихорадке. — Что… Что это? — Он не узнал собственного голоса, прозвучавшего полузадушенным хрипом. В глазах все плывет, он с трудом различает полосу на ее коже.       Удары собственного сердца гремят в ушах колоколом. — Просто царапина, — Гилберт выводит на его затылке ведомые ей одной узоры, вызывая тысячу мурашек, бегущих вниз по спине. Заторможено кивая, он с трудом опускает глаза вниз и видит очертания ее затвердевших сосков, проступающих через ткань футболки.       Слишком жарко. Невыносимо горячо. Она такая холодная, а он буквально пылает.       Аид его дери, надо остановиться. Пока не поздно, пока он еще в состоянии думать. Пересилить себя, переломать, и закончить это безумие. Ему нужно было взять себя в руки, очнуться от этого.       Ди Анджело хотел просто поговорить с ней. Расставить все по местам. Поставить точку. — Нам надо остановиться, — он поднимает на нее глаза, нервно облизывает губы. — Что? — Она уже потеряна. Растерянные глаза цвета прозрачной воды смотрят сквозь него, девушка дышит, и он чувствует каждые трепет воздуха. — Гилберт, нам не… Боги, да не дыши ты так… — Как? — Она приподнимает темные брови. И улыбается.       Ее улыбка — его приговор.       Он крепче стискивает ее бедра, прижимает к себе. И отходит от стены, переносит почти что невесомую девушку на кровать. Она не сопротивляется, будто только этого и ждала. Лишь цепляется руками за его спину и плечи.       Выкрашенные когда-то в синий цвет волосы разбросаны по простыне, он осторожно опускается сверху. Упирается руками в матрас, с трудом дышит. А она тянет к нему свои руки, тянет его к себе.       Ее глаза лихорадочно блестят в темноте, темный ободок вокруг зрачка манит. Будто омут в середине озера, глубокий и бездонный. И он ныряет, идет камнем вниз.       Он целует ее.       Въедается в ее рот. Целует медленно, впитывая в себя каждое движение. Воскрешая в памяти тот поцелуй — их первый поцелуй — и силясь повторить. Воспроизвести это заново, чтобы снова почувствовать те эмоции. И Гилберт не мешает ему, позволяя ему завладеть ее податливыми губами. Такими мягкими, такими влажными.       Он сжимает ее талию, ее бедра. Скорее всего, оставляет следы на бледной коже. Ее тело выгибается навстречу прикосновениям, и он с трудом давит в себе рвущееся рычание. — Так ты… ты отдашь мне бусы, ди Анджело? — Сквозь поцелуй спрашивает она. — Нет, — выдыхает он, прямо ей в рот.       Недоумение. Ее недоумение он буквально ощутил. Гилберт мгновенно замерла, уперлась ладонями в его плечи, отстраняя от себя. В прозрачных глазах — праведное возмущение. — Повтори, ди Анджело, — угрожающе тянет она. От той трепещущей девушки не остается ни следа, судя по лицу, она готова задушить его собственными руками. И он не выдерживает, улыбается. Качает головой, вновь приподнимается на локтях. — Плохо старалась, Сел. — Не смей меня так назыв… — он не дает ей закончить. Быстрое движение, короткое и почти что целомудренное прикосновение губ к ее лбу.       Глаза непризнанной закрываются, руки падают ей на живот. Мгновение — и вся ярость улетучивается, а девушка засыпает крепким сном. Он поднимается с кровати, старается, чтобы пружины не скрипели. Аккуратно укрывает Гилберт одеялом. И призывает тени, намереваясь одним прыжком оказаться в домике и простоять под ледяным душем как минимум полчаса.       Она возненавидит его, когда проснется.

***

      Боги расположились за большим круглым столом, за которым сейчас происходило черте что. Кто-то начал спорить, и остальные подхватили возмущенные выкрики, активно включаясь в диалог. — Дурдом какой-то, — зевнул Посейдон, довольно вытягиваясь на своем рыбацком кресле. — Ты даже не пытаешься что-то решать, — возмущенная Афина повернулась к богу морей и недовольно уперла руки в бока, укоризненно глядя на мужчину, — Тебе лишь бы развлекаться. — Но Афина, соревнования — это и есть развлечение, — Гермес развязно подмигнул богине, та в ответ потянулась за своим жутким щитом. Многие, заметив это, благоразумно пригнулись ближе к столешнице.       Зевс сидел во главе стола, массируя ноющие виски. Жуткие головные боли раздирали Громовержца уже не первый день, а гомон родственничков касательно соревнований лишь усиливал боли. Он открыл глаза и покосился на брата, сидевшего по правую руку от него: — Где Аид? — У него там какие-то завалы в Царстве Мертвых, — Посейдон был само спокойствие. За все время подготовки он был единственным, кто не погрузился с головой в общее сумасшествие касательно сборов. Он появлялся на всех собраниях, почти всегда молчал и не встревал в разговоры. Правда, к соревнованиям, проходящим на воде, он отнесся максимально серьезно и почти все подготовил сам, начиная от общего плана и заканчивая незначительными добавлениями в интерьере локации.       Ему всегда доставалось все слишком легко. — На Олимпе тоже дел по горло, только отчего-то я все еще сижу здесь, — пробубнил Зевс, начиная медленно, но неотвратимо закипать. Посейдон наколдовал себе пляжный коктейль и отхлебнул его, — Он, между прочим, тоже должен организовать как минимум одно испытание, я смотрел в программке. — Не кипятись ты, — бог выудил трубочку из высокого бокала и зашвырнул ее куда-то за спину, попав в подошедшего официанта, — У меня тоже башка раскалывается от этой погоды. Третий день штормит, в Подводном Царстве все с катушек слетели. Благо, я смог все дела свалить на Тритона и приехать сюда. — То есть это не ты воду баламутишь? — Какой там, — махнул рукой Посейдон, — Мне и так Амфитрита уже надоела со своими выходками, еще мигрени не хватало. Представляешь, хочет, чтобы я Тритона на соревнования взял…       Интересно, девица в отца? Или больше в мать? Зевс оперся головой на руку, слушая рассуждения брата. Несмотря на все разногласия и частые ссоры, компания Посейдона успокаивала как никогда. Иногда ему просто не хотелось ничего решать, а просто сесть и спокойно кивать на чужие проблемы, изредка делясь жизненным опытом и давая советы. — Дорогой, ты сегодня молчалив, — Гера, в своем сияющем платье, подошла слева к нему и положила руки ему на плечи. Наклонилась, оставляя на щеке теплый поцелуй. — Женщина, дай мне отдохнуть, — морщиться Зевс, а Посейдон понимающе улыбается. Веселые морщинки расползаются от глаз цвета морской волны, он забавно отсалютовал Гере своим коктейлем. Та на эту выходку лишь покачала головой, пряча улыбку.       О да, ему весело. Не его же жена сейчас рядом с ним. — Мы еще немного поговорим и обязательно поучаствуем в вашей дискуссии, — примирительно говорит Посейдон, и богиня кивает, отходит в сторону. К ней подходит Деметра, женщины начинают тихо шептаться. — Брат, да расслабься ты. — Посмотрел бы я на тебя, будь Амфитрита сейчас здесь, — Зевс протянул руку и принял у бога такой же бокал. Отхлебнул, довольно хмыкнул — смесь человеческого коктейля и нектара давала изумительный вкус. — Если бы здесь была Амфитрита, то у меня были бы важные дела во дворце, — доверительно сообщил ему Посейдон. Придвинулся ближе, спросил, — Что тревожит тебя? — Да есть одна… Проблема, — он не хотел заводить этот разговор с богом морей, но не сдержался. Посейдону понадобилось пару секунда, а затем на его лице расцвела хитрющая улыбка: — И какие же сложности с этой проблемой? Кто она?       Громовержец отхлебнул напиток и, как бы невзначай, взглянул в сторону шумящих богов. Посейдон чуть не поперхнулся, закашлялся. И недоверчиво спросил: — Ты серьезно? Она же тогда совсем молодая, не больше двадцати так точно. — Да тише ты, — зашипел мужчина и указал на Геру, окруженную другими богинями. Кажется, там началось обсуждение костюмов, — Об этом уж точно не здесь.       Посейдон понимающе закивал, наколдовывая себе второй напиток. Судя по цвету и консистенции, там уже явно был не легкий коктейль. Было видно, что бога морей распирает от любопытства, но он старался сдерживаться.       Зевс не хотел заводить этот разговор, это было опасно. На Олимпе все сплетни разносились быстрее ветра, и доходили до главных богов, включая его жену. Уж она-то точно не обрадуется новости об очередной пассии своего горе-муженька. Но по-другому было никак, само получилось. Посейдон слишком хорошо его знал, все равно бы начал догадываться. Полукровка все никак не выходила из головы, его мучили мысли — какая она, как выглядит. Несносная, как Джексон? Или, может, совершенно другая.       Ему нельзя было даже допускать подобных мыслей. Да он и не хотел, она же не ее мать. Он Повелитель Олимпа, на нем — огромная ответственность. И Посейдон прав, полукровка слишком юна.       У девчонки ведь даже сил никаких нет, она все еще непризнанная. Даже не подозревает, кто она и откуда. Не догадывается, чья она дочь. — Отец, скажи им! — Афина с силой бьет чертежами по столу, Арес в ответ рычит и хватается за меч. Афродита мило щебечет и пытается удержать рвущегося в общую перепалку Гефеста. — Сказать — что? — Выныривает из своих невеселых рассуждений Зевс. Натыкается на осуждающий взгляд Геры, виновато улыбается и отставляет в сторону бокал. — Считаю, что Афина неправа, — громко заявляет Посейдон и подмигивает брату. Высказывание мгновенно вызывает пожар, все начинают кричать с новой силой. Арес оглушительно смеется, богиня мудрости яростно кричит о справедливости и равноправии. — Это ты зря, — качает головой Зевс. — Надоели. Как дети малые, честное слово. Не дают поговорить взрослым дядям, — Посейдон подтаскивает свое кресло еще ближе к Громовержцу: — Помню, приглянулась мне как-то дочурка Афродиты…

HARU — Она — аккорды для гитары, бой, текст песни, видео разбор


    	    	Рекомендуемый Бой: Восьмерка 
для удобства: тональность "+2"

вся песня: Fm Cm Fm G 

Первый Куплет: HARU
                      Fm 
Ты знаешь, я простой.
                                Cm 
Люблю, когда любя меня.
                                                        Fm 
Когда твои чертята моих дьяволов пленят.        
Я выкидываю тормоз и давлю на газ.
G 
В твои глаза ныряю, будто бы в последний раз.
Fm
От рассвета и до самого заката.
Cm
Готов кусать губы твои, что слаще шоколада.
Fm
От головы до пяток твой на 101 процент.
G
Ты пьянишь сознание даже круче, чем абсент.

Fm
Я вращаю золото, синюю листву.
Cm
Дикая принцесса, подобна божеству.
Fm
И если выбирать из двух: воздух или ты?
G 
Я выберу тебя...

Припев:х2
                         Fm
В голове моей - она, она, она.
                             Cm
Курит строгий до темна, она, она.
                            Fm
Она просто влюблена - она, она.
                G 
И это моя вина...

Второй Куплет: HARU
Именно, видимо, ей было мало.
Что так утаит чужие приписки.
И разливая в чужие бокалы.
Не глядя назад, ушла по-английски.
Знаю, что пули отлиты из слез одиноких
И то на вранье.
Но что же мне делать, скажи, что мне делать.
Если же ты была всем для меня.

Я удалю твой номер.
Все диалоги и фото твои.
Я удали и может.
Видел тоже тонны признаний любви.
Была ты так дорога для меня.
Дуракам надарила рога, паскуда.
Мою любовь умножала на ноль.
Реша за нас, чудо.
Море - тону, горе - вокруг.
Где ты - хирург.
Вытащи осколки.
И от ночей бессонных градус 40, мало толку.
И в каждой молекуле воды.
Мне каждый голос знакомый, до боли.
Видимо болен и ссори, но на повторе:

Припев:х2
В голове моей - она, она, она.
Курит строгий до темна, она, она.
Она просто влюблена - она, она.
И это моя вина...

Аккорды в подборе (аппликатуры)

СкрытьFm